Статьи 211, 284 и 285 УПК Узбекистана предусматривают изъятие доходов от
преступлений в виде денежных средств, вещей и иных ценностей. Вместе с
тем, законодательство Узбекистана не предусматривает возможности изъятия
всех видов доходов от преступлений, в частности доходов, выраженных в
правах, а также нематериальных активов.
Статья 211 (часть 1) УПК устанавливает, что орудия преступления подлежат
конфискации и передаются в соответствующие учреждения или уничтожаются
независимо от их принадлежности. Однако термин «орудия преступления» не
охватывает всего имущества, оборудования и других средств,
использовавшихся или предназначавшихся для использования при совершении
преступлений.
Согласно статье 284 УПК возможно обращение стоимости «имущества,
явившегося предметом преступления» в собственность государства, если «это
имущество не обнаружено». Четкое определение понятия «имущество,
явившегося предметом преступления», а также соотношение этого понятия с
понятием «доходов от преступлений» отсутствует в УПК. Также неясно
соотношение понятий «конфискация» и «обращение с собственность
государства». При этом уголовное законодательство не содержит определения
понятия «конфискации».
В законодательстве Узбекистана не содержится специальных положений,
устанавливающих порядок конфискации имущества, в которое были
превращены или преобразованы частично или полностью доходы от
преступлений, а также положений, устанавливающих порядок конфискации в
случаях, если доходы от преступлений были приобщены к имуществу,
приобретенному из законных источников. Также не содержится специальных
положений, устанавливающих правила в отношении прибыли или других
выгод, которые получены от доходов от преступлений и от имущества, к
которому были приобщены такие доходы от преступлений. Тем не менее, во
время странового визита представители Узбекистана отметили, что на
практике не возникает трудностей с конфискацией указанных видов
преступных доходов на основании действующих положений УПК.
Добросовестному приобретателю имущества, обращенного в доход
государства, как предмет преступления, разъясняется право предъявить в
порядке гражданского судопроизводства иск к осужденному о возмещении
вреда, причиненного ему изъятием этого имущества. (ч.2 статьи 285 УПК) Данное положения представляется недостаточным для защиты прав
добросовестных третьих сторон.
Полномочие правоохранительных органов по доступу к информации, имеющей
отношение к отслеживанию доходов от преступной деятельности
предусмотрены в положениях, регламентирующих их деятельности, а также в
статье 9 Закона «О банковской тайне», а также частично в УПК. Арест
имущества регулируется статьей 290 УПК.
В постановлении Кабинета Министров от 15.07.2009 № 200 «О
совершенствовании порядка изъятия, реализации или уничтожения имущества,
подлежащего обращению в доход государства» содержатся положения,
направленные на регулирование управления компетентными органами
замороженным, арестованным или конфискованным имуществом.
Представители Узбекистана сообщили, что ими было принято решение о
невозможности имплементации пункта 8 статьи 31 Конвенции, в связи с
противоречием данного механизма «принципу презумпции невиновности» в
понимании действующей в РУ доктрины уголовного права.
Из информации, предоставленной Узбекистаном нельзя сделать однозначный
вывод о том, будет ли банковская тайна являться препятствием для принятия
мер обозначенных в пункте 7 статьи 31 Конвенции для целей 55 статьи
Конвенции. Согласно статье 8 Закона «О банковской тайне» информация
составляющая банковскую тайным связанная с противодействием легализации
доходов, предоставляется в специальный уполномоченный орган, которым
является Подразделение финансовой разведки (ПФР) – Департамент по борьбе
с налоговыми, валютными преступлениями и легализацией преступных
доходов при Генеральной прокуратуре. В то же время, статья 9 Закона «О
банковской тайне» требует наличия открытого уголовного дела для передачи
данной информации органам прокуратуры, следствия и дознания, что может
создать практические трудности в реализации данного положения Конвенции.
Тем не менее, представителями Узбекистана в ходе странового визита было
отмечено, что при проведении внутренних расследований проблем с
преодолением банковской тайны не возникает.